Петербургское учительство: традиции и современное состояние (продолжение)

Авторcтво: Вершловский Семен Григорьевич, д.п.н., профессор СПбАППО; Шевелев Александр Николаевич, д.п.н., проф., заведующий кафедрой педагогики и андрагогики СПбАППО

Продолжение (начало статьи читайте в выпуске №16)

Портрет учителей дореволюционного Петербурга складывается не только из нормативных требований к нему и идеального образа, формируемого педагогической наукой. Большое значение имеет и тот обобщенный образ, который запечатлевался в памяти выпускников петербургских школ. Проанализированные воспоминания позволяют разделить педагогов петербургских гимназий исследуемого периода на три группы - плохих, средних и "истинных" (термин мемуариста), выдающихся, пусть и в рамках данной школы. В то же время следует отметить субъективность, порой противоположность оценок мемуаристами одних и тех же лиц. Но вся совокупность мемуаров все же позволяет составить общий комплекс профессионально-личностных качеств, присущих этим группам [42, c. 48].

К группе плохих педагогов мемуаристы практически полностью относят гимназических воспитателей - гувернеров (надзирателей) первой половины XIX в. Сюда же отнесены слабые учителя, не справлявшиеся с дисциплиной или, наоборот, патологически деспотичные в отношении к гимназистам. "Все воспитатели никогда не интересовались учениками и смотрели на свою обязанность как на охранителя внешней тишины. Отношение гимназистов к воспитателям никогда не было дружелюбным, в них они видели естественных врагов, мешающих веселиться и шалить. Существовала легенда, которая гласила, что большинство гувернеров составляли бывшие наполеоновские солдаты, взятые в плен и оставшиеся в России педагогами», - свидетельствуют мемуары [48, c. 71].

Для слабых учителей главным средством наказания становится отрицательная оценка за незнание уроков, применяемая в гипертрофированных размерах. Если гувернеры вызывали порой достаточно сплоченное сопротивление гимназистов-пансионеров, то "нули и колы", влекущие исключение, только порождали страх: "Учитель задавал вопрос с таким явным ожиданием неудачного ответа и с таким злорадством, что все ученики понемногу начинали робеть, на весь класс ложился какой-то гнет и едва могли дождаться звонка. Учитель, которому кличка была "Карлушка", был сам по себе вовсе не злой человек, он только попал не в свои сани [42, c. 54] ".

Сопротивление гимназистов выражалось в диапазоне от проделок с применением чернил, клея, надписей на классной доске, прозвищ, устных пародий и рисунков-карикатур на педагогов до использования против них хлопушек, кидания комков бумаги, мела, полного игнорирования урока (игры в карты, шашки на задней парте) и даже угроз физического насилия. Целью было поставить педагога в смешное положение, заставить его нервничать или даже напугать, не получив за это наказания и не подведя товарищей. Очевидно, что сделать это можно было только совместными усилиями [28, 33, 42].

К группе средних педагогов в мемуарах относимы те учителя, которые не запомнились мемуаристам, что является не личностной, а профессиональной их характеристикой. Причинами их профессиональной недостаточности были неспособность к понятному объяснению учебного предмета, панибратство с учениками, неумение поддерживать дисциплину, легковесное отношение к своей профессии (случайные люди, "несшие повинность" за университетское образование и большинство преподавателей иностранных языков) [31].

Это не значит, что большинство средних гимназических педагогов были плохи как профессионалы. Отношение к ним было различным у разных мемуаристов: от презрительного игнорирования ("Большинство педагогов были, скорее, чиновники, нежели учителя") до признания, что "даже у самых слабых и невзыскательных педагогов соблюдалась хорошая дисциплина…За редким исключением, это были знающие, добрые, честные и преданные своему делу люди" [31, c. 88; 42, c. 94]. Противоречивость объясняется разницей описываемого периода, разницей в отношении к учителям гимназистов старшего и младшего (где количество детей в классе достигало 50-60 человек) возрастов. «Если проделывались с учителями всякие дурачества в младших классах, то в старших уже ничего подобного почти не случалось, и терпели даже самых плохих", - свидетельствует мемуарист [48, c. 92].

Подлинные педагоги, число которых возросло со второй половины XIX в., но которые были представлены и в ранних мемуарах, обладали совокупностью черт. Для петербургских гимназистов запоминавшимся были способность педагога заинтересовать учеников, сочетая понятность объяснений предмета и серьезность его изучения; умение беседовать с учениками на волнующие их темы; наличие у педагога убеждений, его "бедная независимость" по отношению к начальству и к ученикам, безукоризненная справедливость в отношении к ним. Наличие этих свойств порождало ответное доверие гимназистов (отсутствие у таких учителей прозвищ, обычай их чествования, посвящение им при выпуске торжественных речей и памятных сувениров, доверие в оценке первых литературных опытов гимназистов) и гордость тем, что довелось учиться именно у этого педагога. Мемуары не раскрывают механизма передачи "славы педагога", но дают понять, что именно такие педагоги составляли славу конкретной гимназии, куда стремились отдать детей.

Негативное отношение вызывали противоречие идеалов, к которым педагог призывал гимназистов, и его реальных поступков, отсутствие доверительности, сугубо формальное отношение к ним, установление учительского деспотизма посредством тотального контроля незнания. Наоборот, положительное отношение вызвали сердечность, интерес к личности гимназиста, уверенность в безукоризненной справедливости педагога [24, 28, 30 – 31, 33, 35 - 39, 42 – 43, 46, 48 – 49, 50 - 52].

Именно общение с подлинными педагогами создавало для мемуаристов ценность конкретной школы, что сглаживало даже мрачное общее впечатление от нее. Воспоминания петербургских гимназистов неопровержимо свидетельствуют, что такие педагоги составляли главный элемент школьной среды. Характерно, что в эту категорию педагогов редко попадали директора гимназий, иную роль которых мемуаристы ощущали.

Способность "держать класс", страсть к предмету, работа со всеми, ироничность без оскорбительности и неравнодушия - вот что составляло кредо А.Ф.Постельса, Н.Ф. Белюстина, А.Б.Шакеева, Ф.Ф.Эвальда, А.П.Алимпиева, Я.С.Ильенкова, Ф.И.Буссе, В.Я.Стоюнина, Э.Э.Кесслера, П.П.Семенникова, А.Д.Мохначева и многих других [24, 28, 30 – 31, 33, 35 - 39, 42 – 43, 46, 48 – 49, 50 - 52].

"Ильенкова боялись, как огня, особенно в младших классах, но все же его уважали и любили! И все это потому, что дети обладают особым чутьем и хорошо понимают, кто их любит, а кто нет, и этого отсутствия любви не скрыть ни под какими мягкими формами условной вежливости или притворной ласки", - считает один мемуарист [42, c. 45]. "Общим любимцем нашим всегда был преподаватель математики и физики Ф.Н.Кладо, никогда не считавшийся при постановке балла с тем, какие отметки у ученика были ранее. Его общительность, веселость и чрезвычайно понятное изложение предмета действовали на нас подкупающе. Вызвав отвечать, он всегда спрашивал из всего пройденного, благодаря чему, например, я, поступая в Николаевское инженерное училище по весьма серьезному конкурсному экзамену из математики, почти вовсе не повторял старого", - продолжает другой [49, c.108].

"Серьезный и сосредоточенный, сдержанный и ровный в обращении, резко отличался от всех учителей какою-то особой манерой держать себя так, что его невольно именно уважали, как мы, дети и юноши, так, сколько могли мы замечать, и все другие преподаватели и начальство, как наше гимназическое, так даже и высшее, наезжавшее в гимназию. Никогда не унижал он себя до несправедливости, до раздражения, окрика или грубости, редко даже возвышал голос; никого никогда не наказывал, ни на кого не жаловался и почти, особенно в старших классах, не ставил дурных баллов, не придавая вообще баллам значения; но все мы вели себя у него в классе прилично, так что внутренняя дисциплина была у него образцовая, и все, до самых неспособных и апатичных, занимались у него - кто как мог", - резюмирует третий свои впечатления о В.Я.Стоюнине [42, c. 243].

Одни могли внушать ученикам уважение и священный трепет, другие могли быть корректны и педантичны, третьи могли позволить даже некоторое пренебрежение к оценкам, домашним заданиям. Но, несмотря на разный подход и личные свойства, они оставались уважаемы и любимы учениками. "К концу обучения между некоторыми, особо любимыми преподавателями и воспитанниками складывались доверительные и дружеские отношения. Такие преподаватели становились воспитанникам близкими людьми, так как относились к ним не только образовательно, но и воспитательно" [28, c. 22; 41, 55].

Число "светлых личностей" возрастало с одной-двух до пяти-шести, но при этом внимание мемуаристов рассеивается, поэтому портреты таких педагогов становятся менее яркими и точными.

Если рассматривать школу К.И.Мая как условный идеал, то ее учителя представляли стабильный и хорошо подобранный (личные качества, опыт преподавания, духовная зрелость, принципиальность) педагогический коллектив. Он эволюционировал в течение двух поколений от большинства иностранных педагогов к большинству русских, оставался мужским, ценил научность и формировал у учащихся культуру чтения и реферирования, искал в каждом индивидуальность, а не ориентировал на среднего ученика [67, 151].

Особенностей восприятия институтками педагогов было несколько. Классные дамы - главные оппоненты институток - организовывали повторение пройденного, следили за бытом, денежными средствами и перепиской девушек, их поведением, соблюдением порядка на уроках и требований этикета. "Дамы и институтки стояли слишком близко друг к другу, слишком часто могли надоедать друг другу, слишком хорошо могли изучить взаимные слабости», - отмечает мемуаристка [32, c. 95].

Их контроль был схож с положением гувернеров в гимназиях. Одни становились для девиц няньками, бабушками и матерями, другие - строгими хранительницами обычаев и традиций института. Третьи стали антипедагогическим олицетворением, что выражалось в их прозвищах, выделении любимиц и "негодяек", заискивании перед знатными и преследовании бедных воспитанниц, вымогательстве через детей денег у родителей.

Иным было отношение воспитанниц к учителям. Мемуаристки, в отличие от авторов гимназических мемуаров, центруют внимание на личности педагога (внешнем облике, манерах, поведенческих свойствах), а не на его педагогических особенностях. Педагоги не жаловались на неуспевающих или нарушающих порядок учениц, только сбавляя им баллы за ответы. Для наведения порядка существовали классные дамы, а нелюбимому педагогу на царских или публичных экзаменах девицы могли показать плохие результаты или даже пожаловаться при посещении высоких особ. Воспитанницы не любили жадных учителей, ставивших незаслуженные оценки тем, кому они давали частные дополнительные уроки. Даже любимый педагог мог быть "ошикан" ими за поступок, не совместимый в их понимании с понятием честного. Зато к любимому педагогу могли обратиться с просьбой не спрашивать не выученного всем классом урока, или хранить тетрадь с его конспектами много лет спустя после окончания института, либо подвергнуть его знаменитому "обожанию". Но для всех мемуаристок все институтские педагоги выступали образцом вежливости и спокойствия, образцового для светского общества отношения к женщине, пусть и маленькой [23, 25, 27, 29, 32, 34, 44].

Эти черты необходимо дополнить двумя мемуарными свидетельствами, которые с максимальной полнотой и точностью отражают отношение сообщества воспитанниц к институтским учителям. В первой цитате говорится о личностных достоинствах педагога с точки зрения коллектива учениц, во второй – о достоинствах профессиональных. «Что же нужно было учителю, чтобы заслужить уважение у воспитанниц? Во-первых, серьезное, ровное и, главное, справедливое отношение к ученицам… Во-вторых, учителю нужны были ум, знания и уменье передавать их занимательно. В-третьих, известная доза независимости в сношениях с высшим начальством, джентльменская, неподобострастная манера держать себя с ним. В-четвертых, широкая натура, бескорыстие, отсутствие жадности к деньгам, которое определялось почти всегда безошибочно» [32, c. 89].

«В жизни своей мне не встретилось более талантливого преподавателя, чем наш француз. На каждом его уроке любой класс успевал ответить заданное, при участии всех учеников прочитать и пересказать новый рассказ, усвоить грамматическое правило, промаршировать по классу для отдыха, написать небольшую, тут же проверяемую работу и, наконец, "для души" декламировались любимые, выбранные самими стихотворения… И самое главное: ни одного слова по-русски мы от него ни разу не слышали…Уроки французского были уплотнены до предела: он работал, едва войдя в класс, никогда не сидел, всех видел, был всегда оживлен, и видно был, что труд его исполнен вдохновения» [44, c. 16].

Многие из перечисленных черт петербургских дореволюционных педагогов последней группы представляются актуальными и сегодня.

Численность населения Петрограда сократилась за годы революции и гражданской войны с 1,5 млн. в 1917 г. до 722 тыс. жителей, но город оставался важнейшим центром образования Советской России. Уже 29 октября 1917 г. в Петрограде была организована Государственная комиссия во главе с А.В. Луначарским, опубликовано обращение, в котором излагались основы советской политики в области образования. Все петроградские учебные заведения – государственные и частные были переданы в ведение Наркомпроса, в них была введена выборность педагогов, совместное обучение мальчиков и девочек, Закон божий был изъят из числа учебных предметов, проведена реформа правописания. Были ликвидированы кадетские корпуса, институты благородных девиц, учебные заведения духовного ведомства. В результате проведенной реорганизации новая единая школьная сеть Петрограда в 1919 г. включала 382 школы (94,3 тыс. учен.), в том числе 188 школ с классами II ступени (17 тыс. старшеклассников).

Строительство новой школы в Петрограде протекало в условиях осажденного города, что резко снизило уровень учебной работы, особенно в средней школе. Даже в тех школах, в которых велись занятия, на уроках присутствовало меньше половины учащихся. Дети беднейших слоев населения из-за недостаточного питания и отсутствия теплой одежды не могли посещать школу, многие школьные помещения были заняты воинскими частями и лазаретами. Бедственным было материальное положение учителей, многие из которых вынуждены были оставить педагогическую работу.

Работа в области становления и укрепления новой школы велась достаточно активно. Только за десять месяцев – с июня 1918 г. по март 1919 г. – в Петрограде был произведен ремонт более 200 школьных зданий [5; С. ]. С октября 1918 г. все школьники Петрограда снабжались бесплатными горячими завтраками. Дети мало обеспеченных родителей брались государством на полное содержание.

Открылись 39 школ рабочей молодежи с обязательным обучением для 6200 подростков в возрасте от 15 до 17 лет, занятых на производстве. Учебные занятия для них производились в свободное от работы время 6 раз в неделю в продолжение не менее 2-х часов [5; С. ]. Именно в Петрограде стали организовывать школ-клубы при предприятиях, имевшие характер внешкольного образования. Именно из них в дальнейшем были созданы первые школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ). С 1920 г. в городе появились опытно-показательные школы, среди них были работавшие еще с дореволюционных времен и новые советские учебные заведения. К новым учреждениям в Петрограде относилась «Школа Челюсткина», получившая свое наименование по имени заведующего, советского педагога И.А. Челюсткина, которая находилась на Крестовском острове и официально именовалась «189 Петроградская трудовая школа». В ней преобладали лабораторные работы в связи с трудовыми процессами по циклу естественно-математических наук, при школе имелось свое учебное приусадебное хозяйство (учхоз).

С 1921 г. основным типом петроградской школы стала школа-семилетка, обучающая детей в возрасте от 8 до 15 лет с первой (четырехлетней) и второй (трехлетней) ступенями. Было организовано времяпрепровождение детей, предоставленных после школьных занятий обычно самим себе или улице. Продленный день, занятия школьных кружков с 1921 г. стали широко представлены. Были открыты первые летние колонии для детей беднейших родителей, которые прививали учащимся любовь к природе, эксперименту, физическому труду, сплачивали детские коллективы.

С 1922-1923 гг. положение петроградской школы постепенно стабилизировалось. Росло число школьников (в 1922/23 учебном году 104 тыс., в 1928/29 – 154 тыс.), причем, что было характерно именно для Ленинграда, за счет классов II ступени, куда переходило до 85% всех учащихся, окончивших I ступень [3; С. ].

Традиционное стремление большинства учащихся по окончании средней школы идти в вуз, невозможность удовлетворить это стремление, их полная неподготовленность к работе на производстве побудило ЛГОНО ввести в ленинградской школе с 1924 г. три уклона: коммунальный, индустриальный и сельскохозяйственный. Ученики проходили практику на соответствующих предприятиях. В отличие от других регионов в Ленинграде сохранилось довольно много обычных общеобразовательных школ II ступени (на 1928 г. 69 профессиональных и 53 общеобразовательные школы). Особенно большое распространение получили школы с индустриальным уклоном, которые прикреплялись к наиболее крупным промышленным предприятиям-шефам. Такие школы работали на хозрасчете, арендуя производственные помещения, оборудование. Изготовленная учащимися продукция поставлялась государственным организациям. День делился на занятия в первой половине дня и работу в цехах и мастерских во вторую. При этом профессионализация ленинградских школ при недостаточных кадровых и технических возможностях, в целом негативно влияла на уровень общеобразовательной подготовки выпускников [7; С. ].

С середины 20-х гг. при промышленных предприятиях начали создаваться фабрично-заводские школы-семилетки (ФЗС) в качестве общеобразовательной базы для дальнейших профессиональных школ фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) [7; С. ].

В дореволюционном споре о преимуществах университетского или специального профессионально-педагогического варианта подготовки учительства большевики сразу поддержали второй вариант. Это диктовали потребность в большом количестве учителей и необходимость идеологического размежевания с дореволюционной школой.

Новизна советской системы ПО базировалась на трех идеях:

- нацеленности на получение педагогами высшего профессионального образования как эталона качественной подготовки;

- принципиально иной, практический ее характер в ходе получения высшего педагогического образования;

- поиск оптимального вида педагогического вуза (институт народного образования в 1918 – 1921 гг., практический институт 1921-1923 гг., педагогический институт) с общей тенденцией уменьшения их числа и укрупнения числа студентов с сотен до тысяч в каждом учебном заведении.

Масштабность задачи обеспечения стремительно растущей советской системы образования специалистами заставила советское руководство отойти от эталона высшего ПО и задействовать промежуточный вариант, планировавшийся как временный, но в реальности существующий по сей день. Это вариант превращения дореволюционных учительских семинарий сперва в 2-3-ление педагогические курсы (1918 – 1921), а затем в 4-летние педагогические техникумы, из которых в дальнейшем вырастут нынешние педагогические училища и, далее, педагогические колледжи.

При этом, долго продолжали в советский период свое существование краткосрочные (1-2 месяца, около 150 региональных и 5 центральных) педагогические курсы, которые ускоренно готовили педагогов начальной школы наряду с широко практикуемым в 20-30-е годы экстернатом (допуском к преподаванию в начальной школе лиц, сдавших соответствующие экзамены).

В 1926/27 в СССР действовали:

- 30 пединститутов (27 из которых находились в РФ и на Украине) с 17 тыс. студентов;

- 22 педагогических факультета при университетах;

- 354 педтехникума со школьным, дошкольным и политпросветительским отделениями (55 тыс. студентов, в год выпускали до 10 тыс. педагогов);

- 349 школ второй ступени (7-летка) с педагогическим уклоном.

Общей тенденцией стала пролетаризация советского учительства посредством регулирования государством социального состава студентов учреждений ПО. Велось и обновление преподавательских кадров. Кадры системы ПО выросли в 2 раза, но к 1930 г. состояли по-прежнему в основном из дореволюционных специалистов (только 5 % из крестьян и рабочих, только 7% профессуры и 21% доцентов – коммунисты). Преподавание велось по дореволюционным учебникам и конспектам лекций.

Программа РКП(б), принятая VIII съездом партии в марте 1919г., определяя задачи школьного образования в Советской России, называла школу «орудием коммунистического перерождения общества». В связи с этим остро стоял вопрос о том, кто будет воспитывать, «формировать» «нового человека». Проблема педагогических кадров стояла очень серьезно вследствие оттока дореволюционного учительства из школы. На смену опытным педагогам приходила молодежь без специального образования. Так, например, в 1920 г., 56,3% учителей Петрограда имела только 3 года стажа, только 43,7% были те, кто начал работать в школах еще до революции [1].

Желание принять участие в строительстве новой школы было велико. Уже к ноябрю 1918 г. в Петроградскую комиссию по выборам учителей было подано более 4,5 тыс. заявлений от лиц, желающих быть преподавателями [4. C. 549]. Но главным при отборе учителей была в те годы политическая благонадежность. С 1922 г. требовалось, чтобы каждый принимаемый на педагогическую работу, был бы направлен в районные экспертные комиссии при отделах народного образования. Основной целью комиссий было выявление политически неблагонадежных учителей. Только за 1923 г. через Петроградскую губернскую экспертную комиссию прошло 1 136 кандидатов на учительские должности, и только 28% из них были допущены к преподаванию.

В соответствии с рекомендациями Наркомпроса местные экспертные комиссии делили все педагогические кадры страны на три группы: 1) идеологически лояльные и достаточно образованные учителя; 2) учителя, требовавшие идеологического «перевоспитания» и профессиональной переподготовки; 3) «неблагонадежные элементы», требовавшие «искоренения» из школ. Подавляющее большинство учительства было отнесено ко второй группе, требовавшей систематической переподготовки и «перевоспитания». «Партийно-советская прослойка» петроградского учительства была небольшой. Так, в 1923 г. в школах города среди 19 749 учителей насчитывалось лишь 543 члена партии, что составляло только 2,7%. В связи с этим Наркомпрос решил начать подготовку новых, советских, учителей, привлекая молодых рабочих и крестьян в средние и высшие педагогические учебные заведения.

Переподготовка учительства фактически была разделена на два направления: идеологическое (учитывая большую общественно-политическую работу школ) и педагогическое. Это отразилось в решениях, принятых на IV Всероссийском съезде работников просвещения (декабрь 1922 г.), где был разработан план переподготовки учителей: «1) организовать политическую подготовку работников школ; 2) все мероприятия по политической подготовке соединять с переподготовкой педагогической; 3) принять меры к изданию массового коммунистического педагогического журнала; 4) максимально использовать каникулярное время для проведения губернских и уездных курсов, кружков, конференций, библиотечек-передвижек; 5) использовать педагогические учебные заведения, опытные школы, педагогические музеи в целях переподготовки учительства».

Политическая подготовка или «перевоспитание» учителей осуществлялась по нескольким направлениям. Регулярно проводились лекции, посещение которых было обязательным, и тематика которых была соответствующей, например: «Советская власть», «Школа, религия и церковь», «Класс, социализм и коммунизм». С ноября 1920 г. при Петроградском губоно действовал Отдел подготовки учителей (Подгуч), организовавший кратковременную переподготовку более чем 6 400 учителей [1].

По стране открывалось 175 Домов работников просвещения, которые становились «центрами политического перевоспитания учительства». В Петрограде в распоряжение учителей было передано здание на улице Плеханова, дом 2, где в 1922 – 1923 гг. в различных мероприятиях приняло участие более 100 тыс. педагогов. 22 апреля 1925 г. Дом работников просвещения переехал во дворец на Мойке, принадлежавший до революции князю Ф. Юсупову.Занятия по политической грамотности, начиная с 1923 г., были обязательным компонентом программ всех курсов для городских учителей.

В 1925 г. было принято решение о создании Комиссии по политическому самообразованию учителей Ленинграда. Комиссия открыла специальный кабинет политического самообразования при Доме работников просвещения. В работе использовались экскурсии по историческим и революционным местам Ленинграда (в 1925/26 учебном году в них приняло участие 4 394 человека).

В то же время в Петрограде постепенно складывалась целая система по оказанию методической помощи учителям. Наиболее распространенными организационными формами переподготовки и образования учителей в области теории и методики преподавания были: кружки, конференции, практикумы в детских учреждениях, летние краткосрочные курсы, экскурсии, методические семинары при опорных школах. В зимнее время в городе работали преимущественно учительские кружки самого разнообразного содержания: школоведения, педагогической психологии, педологии, естествознания, математики, родного языка, кружок работников школы I ступени (кружки и курсы для учителей школ II ступени были только в крупных городах), дошкольный. Объединение учителей в кружки осуществлялось на добровольных началах. В кружках делали доклады, разбирали новейшую методическую литературу, зачитывали рефераты по отдельным статьям и книгам. Как минусы такой кружковой работы можно отметить, что ее содержание носило случайный характер, не было систематических программ, методических рекомендаций, в план занятий включалось излишне большое количество проблем, что порождало поверхностное их изучение.

Организация летних курсов была широко распространена именно в крупных городах. В июле 1923 г. Педагогический институт имени А.И. Герцена открыл летние курсы, на которые Губоно направило 73 учителя старших классов городских школ. Тогда же летом 1923 г. Петроградское Губоно открыло 16 одномесячных курсов для сельских учителей. Недостатками этих курсов были перегрузка программ, преимущественно лекционный метод занятий, отсутствие учета различного уровня подготовки слушателей. Поэтому специальная комиссия, возглавляемая Л. Главацким, разработала более сбалансированные программы курсов повышения квалификации учителей на 152 часа.

Еще одним направлением работы по переподготовке педагогических кадров было издание специальных журналов: «На путях к новой школе», «Народный учитель», «Народное просвещение», также издание специальных сборников и методических журналов: «Повышение квалификации работников соцвоса», «Методический путеводитель» (по каждому предмету). Были выпушены «Ступени самообразования» под ред. А.Г. Калашникова и А.П. Пинкевича, «Педагогические курсы на дому», «Педагогическая энциклопедия».

Регулярно проводились всероссийские съезды и конференции по вопросам просвещения. В деле повышения методической квалификации учителей принимали участие опытно-показательные учреждения, как местные, так и центральные. Они должны были служить опорной базой в деле методического руководства массовыми школами и повышения квалификации учительства, оказывать помощь учителям в проведении методической работы в разработке отдельных тем, учебных планов. В Ленинграде с 1922 г. работало 10 опытно-показательных учреждений.

Повышение квалификации учителей Ленинграда получила особенно широкое и планомерное развитие с 1924/25 учебного года. В 1926 г. Коллегия Наркомпроса вынесла специальное решение «Очередные вопросы повышения квалификации работников соцвоса», в котором были указаны пути дальнейшей работы с учительством: «Целевой установкой в дальнейшей работе считать: 1) Ориентировку на доведение всех работников детучреждений дошкольных и типа I ступени в их подготовке до уровня нормального педтехникума, работников детучреждений повышенного типа до уровня педвуза, как нормы для каждого советского просвещенца; 2) поддержание всех работников на уровне последних достижений педагогической мысли и практики, и каждого из них на уровне последних достижений науки, техники или искусства в области его специальности» [3. C. 159].

К 1927 г. окончательно сложились организационные формы повышения квалификации учителей. Это – краткосрочные курсы (от одного до трех месяцев), курсы-конференции, экскурсии, практикумы, индивидуальная и коллективная самообразовательная работа учителей, заочные курсы. Совнарком РСФСР вынес решение о праве каждого учителя на посещение курсов один раз в 5 лет [2. C. 417].

20-е гг. были временем педагогических экспериментов и Ленинград не являлся в этом исключением. В городе трудились выдающиеся педагоги, среди наиболее известных - Виктор Николаевич Сорока-Росинский (1882-1960), уроженец Черниговщины, который закончил историко-филологический факультет Петербургского университета, а в Военно-медицинской академии изучал проблемы психологии под руководством В.М.Бехтерева и А.Ф.Лазурского. До революции он преподавал историю и словесность в средних учебных заведениях столицы, в училище Путиловского завода. В 1920-28 гг. возглавлял Петроградский отдел воспитания для трудновоспитуемых детей (школа-коммуна им. Достоевского – знаменитая ШКИД). Впоследствии преподавал в ЛГПИ им. Герцена, готовя педагогов к работе с трудновоспитуемыми детьми, в школе для психоневротиков при Педологическом институте, в средних школах города. Работу с трудными подростками он строил на сочетании фундаментальной образовательной подготовки (до 10 уроков в день) и развития их творческой активности. Опыт своей практической деятельности в ШКИД обобщил в ряде неопубликованных (большинство его рукописей погибло в эвакуации) работ («Лекции по коллективной педагогике», «Учение о строении и развитии школьных коллективов», «Введение в коллективную педагогику», неоконченные воспоминания о ШКИД). Одним из первых он стал изучать психологию педагогов, предложив типологию учителей (теоретиков, реалистов, утилитаристов, артистов). Также занимался проблемами национального характера русской школы и методики преподавания литературы в школе.

Игнатий Вячеславович Ионин (1893-1939) - выпускник физико-математического факультета Петербургского университета, доброволец Первой мировой, служил в Красной армии, в 1919 г. основал школу-колонию для беспризорников в усадьбе Михайловка (с 1921 - "Красные зори") для детей от 3 до 16 лет. Апробировал модель школы-хозяйства (с 1931 года на ее базе работал агротехникум) с системой хозрасчета и соединением учебы с производственным трудом. Колония стала культурно-просветительским центром для сельского окружения. В колонии действовало самоуправление воспитанников. Опыт школы-колонии был достаточно известен в СССР, пока И.В.Ионин в 1937 году не был репрессирован и умер в заключении. Его школа в 1941 году была переведена в Ленинград, затем эвакуирована в Ярославскую область, прекратив свое существование

В Ленинграде работала Юлия Ивановна Фаусек (1863-1943), выпускница Бестужевских курсов, пропагандист метода дошкольного воспитания М.Монтессори в России. Ее детский сад (1917-1929) был практической площадкой, демонстрировавшей потенциал системы Монтессори, которую Фаусек усовершенствовала, занималась адаптацией этой системы к начальной школе и потребностям развития младших школьников. Была противницей привнесения идеологии в дошкольное и начальное школьное воспитание.

Злата Ионовна Лилина (1882-1929), жена Г.Е.Зиновьева (председатель Петроградского совета в 20-е годы), окончила женскую гимназию и работала учительницей в Митаве. С апреля 1918 г. - заведующая отделом социального обеспечения Петроградского совета, возглавляла в городе борьбу с детской беспризорностью и снабжение детских учреждений. С 1920 - заместитель заведующего Петроградским губоно, в 1924-26 - заведующая им, член коллегии Наркомпроса. Среди ее организационно-педагогических достижений – развитие ученического самоуправления в ленинградской школах, апробация и распространение школ с продленным днем, школ-клубов со свободным посещением и изучением предметов по выбору, детских домов-коммун, летних школ, школ с профессиональными уклонами. Именно она выступала против ранней профессионализации в школьном образовании. После 1929 г. была репрессирована за принадлежность к троцкистской оппозиции.

Решения партийного руководства 1930-х гг. вводили в городах СССР всеобщее обязательное обучение детей в объеме семилетнего курса. В Ленинграде уже в 1931 г. 99,6% детей школьного возраста было охвачено школьным обучением, количество учащихся увеличилось до 231 тыс., то есть возросло на 48%. Начиная с 1932/33 учебного года, был взят курс на реорганизацию семилетней школы в десятилетнюю. Для решения основной проблемы недостаточного качества общеобразовательной подготовки, в Ленинграде создали сеть из 10 образцовых школ, поставленных в более благоприятные материальные условия и сосредоточивших лучшие педагогические силы. Наиболее известной стала образцовая школа № 180 Петроградского района при заводе «Электрик». Работа образцовых школ Ленинграда были поставлена на очень высоком уровне, опыт, накопленный в них, был оценен как один из лучших на территории всего СССР.

Рост числа ленинградских школьников был продолжен в 30-е годы с 300 тыс. учащихся в 1933 г. до 430 тыс. в 1940. За десять лет индустриализации (1927 – 1937) количество школ-семилеток выросло с 45 до 160, средних школ - с 132 до 253. Перед войной в средних школах Ленинграда было в восемь раз больше учащихся, чем в дореволюционном Петербурге, где основной контингент учащихся был сосредоточен в 589 начальных школах. В дальнейшем происходило постепенное вытеснение десятилетками школ-семилеток.

В Ленинграде за 1935-1940 гг. было построено 232 школы, и на 1 января 1940 г. половина всех школьных зданий города являлись новыми. Рекордным в этом отношении был 1936 г., в течение которого вошли в строй 106 новых школ на 85,6 тыс. мест.Первая из таких новых школ была открыта осенью 1927 г. на улице Стачек, за Нарвской заставой и названа 68-й школой имени десятилетия Октябрьской революции. «30 больших солнечных классных комнат, астрономическая обсерватория, хорошо оборудованные кабинеты, деревообделочная и металлообрабатывающая мастерские, столовая, актовый и гимнастический залы, души, паркетные полы, удобная гигиеническая мебель — все это вызывало восхищение у посетителей», - писал современник. Характерной особенностью ленинградского школьного строительства являлось сооружение новых школ на рабочих окраинах, где до революции их было очень мало.

В 30-е годы в Ленинграде была организована сеть из 34 вспомогательных (коррекционных) школ для 4812 детей с проблемами здоровья. С каждым годом улучшалось обеспечение школ учебниками, наглядными пособиями, оборудованными (при обязательном участии детей) кабинетами, киноклассами.

В ленинградских школах в 30-е гг. работало около 5 тыс. предметных, эстетических, военно-спортивных кружков, в которых занималось 128 тыс. ребят. В 16 районах города имелись Дома пионеров и школьников. В 1937 г. создан Дворец пионеров, в кружках которого участвовало 10 тыс. школьников.

С 1927 г. был разработан типовой учебный план для педвузов, удлинивший сроки обучения. Появилась четкая структура будущих факультетов педвуза: физико-технического, естественного, общественно-экономического, русского языка и литературы, иностранных языков, дефектологии, дошкольного. Единая программа для педвузов по педагогике была утверждена только в 1933 г.

Педтехникумы обеспечивали на первых двух курсах общее образование по предметам, на 3-4 годы обучения давали педагогический блок и практику на базе опытных школ. С 1932 г. педтехникумы перешли на 3-летнее обучение.

Новые учебные планы 1933 г. отводили на практику до 30% часов. Корректировки учебного плана в 1937 г. создавали соотношение психолого-педагогического (560 часов, включая методику), общеобразовательного (552 часа, включая иностранный язык), профильного (3000 часов) и практического (600 часов) блоков содержания педагогического образования.

В 1931/32 году система педвузы и педтехникумы удовлетворяли только 10-30% потребности страны в учителях. Основную их подготовку осуществляли краткосрочные курсы и школы с педагогическим уклоном. Поэтому в последующие годы шло ускоренное обучение будущих педагогов в учебных заведениях с дальнейшим повышением их квалификации. Стремительно росли нормы приема в пединституты (1935 – 22 тыс., 1937 – 36 тыс.). Курс на введение с 1934-35 гг. обязательного 7-летнего школьного образования по всему СССР потребовал открытия учительских институтов, которыедавали выпускникам школ незаконченное высшее педагогическое образование. В 1939 в РСФСР их было открыто 50, в СССР – 200. К 1945 г. их стало 187, 1950 – 237, затем их число стало сокращаться, преобразуясь к 1957 г. в пединтитуты или в педучилища. Высокими темпами в 30-е годы росло заочное педагогическое образование. Отсутствие контроля, огромный отсев до 60% не останавливал их уравнение со стационаром. В 1941 г. в СССР работало 79 заочных отделений с 79 тыс. студентов, из которых было выпущено 5 тыс. педагогов.

В целом к 1936 г. число студентов в пединститутах и педтехникумах в РСФСР выросло в 3 раза. На 1940/41 уч.год в СССР действовали 71 пединститут (5 из них – иностранных языков) с 56 тыс. студентов, 148 учительских институтов с 46 тыс., 36 вечерних и 89 заочных отделений педвузов со 128 тыс. учащихся. По сравнению с 1926 г. количество учителей в СССР возросло в 2,5 раза. В 22 университетах СССР училось еще 40 тыс. студентов, часть которых в школу. Таким образом, к 1941 г. в СССР была создана самая масштабная в мире сеть педагогических учебных заведений. Женщины составляли 2/3 выпуска молодых педагогов. Очевидно, что за короткий исторический рок отечественная система ПО сделала стремительный количественный рывок. Если в 1916 г. в России работало 240 тыс. учителей, то в 1930 г. - 481 тыс., в 1940 г. – 1,2 млн. учителей работало в 199 тыс. школ с 35,5 млн. учащихся. Качество получаемого зачастую в урезанных, заочных формах педагогического образования оставляло желать лучшего, поэтому компенсировать его недостаток должно было постдипломное педагогическое образование.

Охват педагогов в 20-е гг. местными курсами, съездами и конференциями не превышал 12% от общего числа учителей, отсутствовал координирующий центра переподготовки педагогов, ею занимались профсоюзы, педвузы, управляющие Отделы народного образования. Только 1927 г. Наркомпрос издал «Положение об организации методической работы на местах», по которому создавались методические советы. Виды повышения квалификации педагогов включали краткосрочные (1-2 месяца) и центральные заочные 2-годичные курсы, практикумы при 100 опытно-показательных и опорных школах, 1-2-недельные конференции – (5-10 дней), постоянные методические объединения и самообразование педагогов.

В 1928 г. в Москве создан Центральный институт повышения квалификации педагогов с отделениями трудовиков, пионерии, учителей разных ступеней и дошкольников. С 1938 г. Институты усовершенствования учителей стали повсеместными в регионах, в том числе и в Ленинграде в ноябре 1938 года.

В 30-е годы важнейшей задачей оставалось обеспечение ленинградских школ квалифицированными педагогическими кадрами на фоне разворачивавшихся политических репрессий, которые затронули и городскую систему образования. После 4 июля 1936 г., когда было принято знаменитое Постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов», были закрыты все педологические факультеты, кабинеты и другие специальные учреждения, запрещено зачисление обычных детей в специальные школы, ликвидированы штатные единицы педологов в школах города, изъяты из оборота педологические учебники.

В этот период Ленинград стал одним из крупнейших в стране центров по подготовке учителей. Педагогические вузы Ленинграда — Ленинградский государственный педагогический институт им. А.И.Герцена, Педагогический институт им. М.Н.Покровского, Ленинградский областной педагогический институт, два педагогических института иностранных языков, Ленинградский государственный университет, а также ленинградские педтехникумы выпустили тысячи квалифицированных педагогов, которые были направлены на работу во все концы страны. ЛГПИ им. Герцена только за 1934-1938 гг. дал стране 4684 учителей для средней школы. В 1937 г. в Ленинграде было подготовлено около 400 учителей начальной школы через курсовую систему подготовки. В 1939 г. ленинградские педучилища выпустили 560 учителей.

Росло число учителей Ленинграда. На 1 января 1941 г. в городе работало свыше 16 тыс. учителей, в то время как в 1932 г. их численность составляла 11057 человек. Были установлено почетное звание «Заслуженный учитель школы», введены прибавки к зарплате. В 1936 г. была проведена первая Всесоюзная аттестация учителей. Ленинградский Институт усовершенствования учителей, созданный в ноябре 1938 года, стал настоящим учебно-методическим центром ленинградского учительства. Основной его задачей было дать возможность каждому учителю города раз в пять лет пройти годичный курс усовершенствования без отрыва от работы в школе. В довоенные и первые послевоенные годы через курсовую подготовку Института прошло 11 тыс. учителей.

В блокадные дни значительная часть школьников и учителей осталась в осажденном городе. С октября 1941 г. приступили к учебным занятиям в бомбоубежищах школ и домохозяйств 90 тыс. школьников – четверть довоенного контингента (накануне войны в 419 школах Ленинграда обучалось 402,9 тыс. детей), с которыми работало 1,5-2 тыс. учителей.

Каждый учитель обычно имел два плана уроков на день: один — для работы в нормальных условиях, другой на случай артобстрела или бомбежки. Обучение проводилось по сокращенному учебному плану, в который были включены только основные предметы. Учителя упорно боролись за посещение учащимися школы, понимая, что в коллективе детям было легче переносить все лишения, что общение с товарищами, преподавателями отвлекало детей от постоянного ощущения голода и холода. Поэтому, когда в декабре 1941 г., когда школам было разрешено временно прекратить занятия, в 39 школах они были продолжены. Учителя и ученики сами добывали топливо, возили на санках воду, следили за чистотой в классах. В школах стало необычно тихо, дети не бегали и не шумели на переменах, их бледные и изможденные лица говорили о страданиях. Школа была местом, где ребенок мог спастись, выжить. Дополнительно к скудному пайку дети получали в школе суп без вырезки талонов из продовольственных карточек. В феврале 1942 г. 30 тыс. ленинградских детей было принято на полный рацион питания в школьных столовых, а с апреля 1942 г. учителя стали получать карточки рабочих.

Учителя старались проводить уроки интересно. «К урокам готовлюсь по-новому, - писала осенью 1941 г. в своем дневнике учительница истории 239-й школы К.В. Ползикова-Рубец. - Ничего лишнего, скупой ясный рассказ. Детям трудно готовить уроки дома; значит, нужно помочь выучить их в классе. Не ведем никаких записей в тетрадях: это тяжело. Но рассказывать надо интересно. Ох, как это надо! У детей столько тяжелого на душе, столько тревог, что слушать тусклую речь они не будут. И показать им, как тебе трудно, тоже нельзя». Другая учительница, М.П. Ивашкевич, записала: «Чем труднее жизнь наших учащихся, тем лучше должны быть наши уроки. В наши дни в нашем городе духовная пища должна быть первосортной».

Уроки продолжались 20-25 мин. Рассказывая об этом времени, ученики 7-го класса 148-й школы писали в своем коллективном дневнике: «Температура 2-3º ниже нуля. Тусклый зимний свет робко пробивается сквозь единственное небольшое стекло в единственном окне. Ученики жмутся к раскрытой дверке печурки, ежатся от холода. Настойчивый и злой ветер гонит дым обратно с улицы через примитивный дымоход прямо в комнату... Глаза слезятся, читать тяжело, а писать совершенно не возможно».

В июне 1942 г. в школах осажденного Ленинграда прошли весенние испытания. Из 532 учеников, окончивших десятые классы, 70 получили аттестат отличника. Учащиеся дежурили на крышах домов, тушили «зажигалки», работали в госпиталях, на почте, на огородах, ремонтировали свои школы.

В конце 1942 г. учебные занятия проходили в 86 школах Ленинграда для 27 тыс. детей. Резкое снижение количества учащихся объяснялось смертностью и эвакуацией. В 1943/44 учебном году в 124 школах города обучалось уже более 36 тыс. ребят, возобновили работу Дворец и Дома пионеров.

В результате бомбежек и артобстрелов было выведено из строя более 300 школьных зданий. Их восстановление проходило в 1944 — 1945 гг., когда было восстановлено и отремонтировано 205 школ. За активное участие в обороне города свыше 5 тыс. школьников было награждено медалью «За оборону Ленинграда». Орден Ленина получили лучшие учителя города: А.Д. Дмитриева, М.М. Загребина, З.В. Серова, А.М. Серкова, З.А. Шабунина.

Значительные усилия требовались для восстановления городской системы образования. В 1945/46 учебном году в городе работало 317 школ (в 1940/41 г. – 641), в следующем— уже 365, а к 1950 г. число школ увеличилось до 446 с 341,6 тыс. учащихся. В 1947 г. в городе была построена одна школа, до 1954 г. строилось ежегодно от 3 до 5 школьных зданий. Всего за эти восемь лет было построено 27 новых школ. Школы главным образом строились в пригородных районах, где трудности с размещением учащихся оказались наиболее значительными. В середине 50-х годов в связи с осуществлением широкой программы жилищного строительства в Ленинграде расширяется и строительство школ. Ежегодно стали строить от 12 до 17 школьных зданий.

За шестнадцать послевоенных лет число общеобразовательных школ в Ленинграде увеличилось на 130, количество учащихся возросло на 81 тыс. человек. С 1960 г. строительство школ в центральных районах полностью прекратилось, так как к этому времени, в связи с переездом населения в новые районы, количество учащихся в центре города стало сокращаться. В результате этого многие школы центральных районов получили возможность постепенно переходить на односменные занятия. В дальнейшем вследствие резкого уменьшения числа учащихся в некоторых микрорайонах старой застройки возникла необходимость слияния соседних школ. В то же время в новых районах потребность в школах при ежегодном росте жилищного строительства естественно возрастала, но удовлетворялась она не полностью. Все больше ощущалось отставание школьного строительства, в новых школах занятия проводились в две полные смены, не оставалось помещений для внеклассной работы.

Общие результаты школьного строительства в Ленинграде за двадцать лет после окончания Великой Отечественной войны являются значительными. Были открыты 182 новых школы на 152510 ученических мест.

В ходе строительства непрерывно велись работы по совершенствованию проектов школьных зданий. С 1955 по 1965 гг. к старым школьным зданиям было пристроено 92 спортивных зала и 26 мастерских. С 1945/46 учебного года было восстановлено работа коррекционных учебных заведений.

В это время учащимся приходилось заниматься в две и даже в три смены. Одной из задач, которые были поставлены перед учителями в то время, было «совершенствование методики преподавания, обеспечение глубокого усвоения учащимися основ наук, центральной методической проблемой — качество урока, повышение его эффективности». Все шире стали входить в практику уроки-диспуты, уроки на производстве, в музеях, на пришкольном участке. Заметно повышался удельный вес самостоятельной работы учащихся на уроке, усиливался экспериментальный характер преподавания таких предметов, как физика, химия, биология. Большое значение приобрели экскурсии на предприятия, особенно эффективными оказались комплексные экскурсии, проводимые совместно несколькими учителями. Наиболее важной и вместе с тем трудной была проблема, которая заключалась в том, чтобы научить учащихся применять знания на практике.

В первые послевоенные годы опыт хорошей организации процесса обучения и воспитания имели многие школы Ленинграда, особенно выделяли школы №№ 105, 167, 356, 321, 259. В этих школах была устойчивая высокая успеваемость. В целом, успеваемость в ленинградских школах к середине 1950-х начала улучшаться, хотя в 1952/53 учебном году на второй год оставлено 5% школьников. В мужских школах успеваемость, как правило, была ниже, чем в женских.

С 1 сентября 1954 г. по решению Совета Министров СССР было восстановлено совместное обучение мальчиков и девочек в школах Москвы, Ленинграда и других городов. Братья и сестры стали обучаться теперь в одной школе, родителям было легче поддерживать контакт с педагогами, для большинства детей значительно сократилось расстояние от дома до школы. При этом, в некоторых школах ухудшилась дисциплина, снизилась успеваемость, что наблюдалось главным образом в бывших женских школах, где не было опыта работы с мальчиками.

Вопрос об организации воспитательной работы в условиях совместного обучения стал предметом обсуждения педагогами города на собраниях и совещаниях, конференциях и курсах. Особое внимание уделялось вопросу «создания дружных ученических коллективов, укреплению сознательной дисциплины». Организация семинаров для администрации РОНО, классных руководителей стала систематической. В Доме учителя были организованы лекции-консультации для учителей, проводились специальные лекции для родителей.

На новый политехнический учебный план и программы с 1954/55 учебного года перешли 1-4 классы, год спустя 6-10 классы ленинградских школ. В 1-4 классах вводился ручной труд, в 5-7 классах — практические работы в учебных мастерских, в 8-10 классах практикум по машиноведению и электротехнике, а также по сельскому хозяйству, усилено было изучение физики, химии, биологии, учащихся более основательно знакомили с применением наук в практической деятельности. В 8 - 10 классах вводился курс «Основы промышленного и сельскохозяйственного производства» и учебно-производственная практика учащихся на предприятиях.

В 1956 г. Министерством просвещения РСФСР был разработан учебный план, который первоначально предназначался для опытной проверки в небольшом количестве школ. По РСФСР таких школ наметили 500, из них в Ленинграде — 50; в следующем году их количество увеличилось до 100, а в 1958/59 учебном году — до 169.

В 1956/57 учебном году 32 ленинградские школы работали по новому плану. Кроме того, в 103 школах было организованно производственное обучение.

Такая попытка построения всего учебного процесса в старших классах на принципе политехнизации была предпринята как эксперимент в 1957 г. в ленинградской школе № 38. Были специально подобраны специальности для производственного обучения учащихся на заводе. Пытались по возможности производить это с учетом пожеланий учащихся и в соответствии с потребностями завода. Для юношей намечались специальности, связанные с металлообработкой, для девушек — преимущественно монтаж и сборка радиоаппаратуры. С 18 ноября 1957 г. оба опытных класса, чередуясь друг с другом (день в школе, день на заводе), приступили к производственному обучению. Каждый день работы на заводе начинался с двухчасовых теоретических занятий, после чего следовало четыре часа практического обучения. Учащимся выплачивалась зарплата 150-175 рублей в месяц — половина нормальной ставки.В конце года были проведены квалификационные пробы и присвоены учащимся соответствующие разряды.

Трудностью было то, что большинство слабых и часть средних учеников решили, что, так как они по окончании школы явно останутся на производстве, можно обойтись и без особых знаний по общеобразовательным дисциплинам. Недельный разрыв между уроками по одному и тому же предмету затруднял его усвоение. В результате успеваемость десятиклассников к концу первого полугодия работы по опытному плану снизилась. Возросшая самостоятельность учащихся стала проявляться подчас достаточно своеобразно, в виде стремления избавиться от воздействия классного руководителя.

К началу 1958/59 учебного года в школах города было создано 372 слесарных, 363 столярных, 30 швейных мастерских, 54 рабочих комнаты, 186 кабинетов машиноведения, 173 кабинета электротехники. Значительно пополнились учебными пособиями кабинеты физики, химии, биологии, черчения. Большую помощь школам оказывали заводы города.

С 1958 г. в стране вводилось всеобщее обязательное восьмилетнее образование и для реализации этой реформы был установлен трехлетний срок. В Ленинграде в течение двух лет, к началу 1961/62 учебного года, все семилетние школы были реорганизованы в восьмилетние.

К началу 1962/63 учебного года в Ленинграде были открыты школы-интернаты, значительно возросло число групп продленного дня, которые впервые возникли в Ленинграде для учащихся, не обеспеченных домашним присмотром.

Ленинградская школа участвовала в 60-е гг. в эксперименте Академии педагогических наук РСФСР, о переводе начальной школы с четырехлетнего на трехлетнее обучение.

С 1966 г. в ленинградских школах начали вводится факультативные занятия, открылись школы с углубленным изучением предметов. В Ленинграде были открыты школы с углубленным изучением английского, французского, немецкого, испанского, итальянского, китайского языков. В порядке опыта были созданы школы с углубленным изучением математики, физики, химии, биологии. В 1965/66 учебном году в городе насчитывалось 53 подобных школы.

По итогам 1977 г. в Ленинграде был завершен переход ко всеобщему среднему образованию, из каждой тысячи выпускников восьмых классов продолжили обучение 993 человека, причем половина из них получала не только среднее образование, но и рабочую специальность.

Постоянно увеличилось количество общеобразовательных школ с 446 в 1950/51 учебном году до 517 в 1960/61 и 559 в 1980/81 при уменьшении численности учащихся в них (соответственно с 341.6 тыс. до 431 тыс. и 421.3 тыс.). Продолжало сокращаться число школ, работавших в две смены. Наряду со школьной сетью расширялась сеть внешкольных детских учреждений. Город располагал тремя дворцами пионеров (одним городским и двумя в районах), 26 районными домами пионеров, внушительным количеством детско-юношеских спортивных школ, станциями юных техников, юных натуралистов. До 400 тыс. ребят ежегодно проводили каникулы в пионерских, туристских, оздоровительных лагерях.

Начиная с 1977/78 учебного года, по окончании восьмого класса ученики стали переходить либо в девятые классы школ, либо в средние профтехучилища (в них направлялось около 36% восьмиклассников), либо в техникумы. Но существовавшая в течение многих лет практика отсева в ПТУ неуспевающих и недисциплинированных школьников привела к созданию в училищах криминогенной среды.

С 1986/87 учебного года в Ленинграде начался массовый прием в первые классы детей шестилетнего возраста. Было положено начало внедрению в учебный процесс электронно-вычислительной техники, в 12 районах города были открыты компьютерные центры, 16 школ оснащены дисплейными классами.

Тревогу вызывали в 80-е годы недостаточный уровень методического оснащения деятельности учителей, уровень начального образования («без ошибок выполнили контрольный диктант только 20- 25% учащихся»). Отмечалось, что очень распространенным было под любым предлогом «выживать» из школ с углубленным изучением предметов слабоуспевающих учащихся. Было принято решение ежегодно открывать в городе по 20 школ с углубленным изучением иностранного языка, чтобы к 1995 г. количество учащихся, изучающих иностранный язык по углубленной программе, увеличилось вдвое. Руководители ряда школ, проявив излишнюю поспешность, открывали классы для шестилеток там, где для этого не было соответствующих условий. Базовые предприятия формально подходили к производственному обучению школьников. Эффективность работы учебно-производственных комбинатов в трех проверенных районах была низкая, в них лишь 30% старшеклассников получают квалификацию.

Трудности обучения возникали из-за разновозрастного принципа комплектования групп продленного дня. В связи с этим возникли «школы нового типа». Режим такой школы был рассчитан на работу школы с 9 до 18-19 часов, проведение уроков по более гибкому расписанию (часть их переносилась на вторую половину дня). такие школы предусматривали подготовку к урокам под руководством ведущих учителей, регулярное пребывание детей на воздухе, вовлечение их в широкую кружковую сеть, двух-трех разовое горячее питание, для учащихся начальных классов - дневной сон. В любом из вариантов режима такой школы расписание занятий было составлено таким образом, что учитель, ведущий уроки, обеспечивал и самоподготовку учащихся по данному предмету. Школы нового типа получали широкое одобрение и поддержку родителей, учителей и общественности. В микрорайонах данных школ резко сокращалось число правонарушений, совершаемых детьми и подростками, и намечались определенные сдвиги в улучшении качества знаний учащихся.

Большое внимание в 70-80-е гг. в городе уделялось «педагогическому всеобучу» родителей. Центральное место здесь занимала работа классного руководителя. Проводились даже специальные конкурсы на лучшую лекцию для родителей, были предусмотрены групповые и индивидуальные их консультации. Родительские собрания проводились 4 — 5 раз в год, появились общешкольные родительские собрания, дни открытых дверей, когда родители могли посетить уроки, получить консультацию. Проходили районные конференции для родителей, на которых выступали педагоги, врачи, психологи, Уроки для родителей по теме: «Будем знакомы: наши дети». В школах проводились совместные тематические вечера родителей и учащихся, конкурсы «Папа, мама, я — спортивная (музыкальная, трудовая) семья».

Осенью 1988 г руководство общим и профессионально-техническим образованием Ленинграда было объединено в ведении вновь созданного Комитета по народному образованию. Началось проведение экспериментов: интегрированные курсы, предметное обучение без отметок в младших классах, выбор предметов и свободное посещение занятий в старших классах.

К началу 1989/90 учебного года 70% школ города имели специализированные классы, начали работу два технических лицея (на базе ПТУ) и один гуманитарный, в более чем в сотне школ организовано обучение учащихся по системе «школа - вуз».

У молодежи между тем менялись ценностные ориентации, падал престиж знаний, снижался интерес к высшему образованию, особенно техническому. Из опрошенных осенью 1991 г. слушателей Института усовершенствования учителей 86% высказывали мнение, что школа находится в кризисе.

С конца 40-х- начала 50-х годов массовизация учительской профессии в СССР продолжилась: в 1940 г. - 1237 тыс. учителей, 1950 – 1475 тыс. 1955 – 1733 тыс. В два этапа - 1945-1955, 1955 – 1970 (6-8 пятилетки) произошел переход пединститутов на 5-летний срок обучения, намечено было допускать к преподаванию в основной школе только специалистов с законченным высшим образованием. С 1957 г. в структуре пединститутов появились педфаки (будущие факультеты начальных классов). На 1956 г. в педвузах обучалось 741 тыс., в училищах – 241 тыс. учащихся (вместе почти 1 млн.). Но решить в полной мере проблему нехватки педагогов (25-50 тыс. вакансий в разные годы хрущовского десятилетия) все равно не удавалось. Причиной стало слишком резкое сокращение сети педучилищ, которые вузы полностью заменить не смогли. Были и другая, совершенно неисследованная историками проблема: «Ежегодно значительное количество выпускников пединститутов не являлось к местам назначения».

Поэтому постановление ЦК КПСС (1961) «О мерах по обеспечению школ учительскими кадрами» предполагало увеличить прием в педвузы выходцев из села, снова увеличить вечернее и заочное отделения.

К 1966 г. сформировалась в общих чертах профессиограмма советского учителя: прочные и глубокие научные знания, коммунистическая мораль, забота о детском здоровье, связь с родителями, педагогическое просвещение, идейность, систематичность повышения квалификации, классное руководство как основная воспитательная деятельность. Была усилена психолого-педагогическая подготовка, в этот блок добавились «Методика воспитания», «Профориентация», «НОТ учителя». Оставались и не слишком афишируемые, но постоянно напоминавшие о себе проблемы: недостаточное качество преподавания педагогического (отрыв от практики) и общественного (безыдейность) блока; плохая подготовка будущих учителей к воспитанию; невысокий в отличие от университетов уровень научной работы в пединститутах.

В сравнении с 1960 г. к 1970-му произошло сокращение сети ПО за счет укрупнения до 40 пединститутов и до 411 училищ. За 20 послевоенных лет (1950-1970) пединстиуты подготовили 2072 тыс. учителей, из которых 1,8 млн. закончили именно дневные отделения. При этом 60 советских университетов с 0,5 млн. студентов давали только 15% школьных учителей. Педучилища обеспечивали подготовку учителей начальных классов, физкультуры, труда, рисования, педагогов дошкольного образования.

Новые акценты получила в послевоенный период советская система повышения квалификации педагогов. Она включала в эти годы Институты усовершенствования учителей, районные методические кабинеты и методические объединения «куста» школ, школы передового опыта, периодически проводимые конференции и чтения, деятельность республиканских педагогических, просветительских обществ, 350 домов работников просвещения и системы политпросвещения (университеты марксизма-ленинизма). Как новации воспринимались перспективные планы повышения квалификации педагогов на 5-10 лет, спор о преимуществах повышения квалификации с отрывом от производства и без него, передвижные предметные лаборатории с консультациями при них, вариативность учебных планов, стажировки учителей в пединститутах. Появилось повышение квалификации для 150 тыс. руководителей ОУ на 10 специальных факультетах пединститутов с типовым учебным планом, где 55% часов отводилось именно на педагогические дисциплины.

В СССР к концу 80-х годов работало 178 ИУУ, 4 тыс. РМК, 200 заочных отделений пединстиутов с 7 тыс. методистов. Характерными чертами системы повышения квалификации стали планомерность, массовость, улучшение материальной базы. Проблемами оставались пассивность учебных форм, отсутствие дифференциации слушателей, недостаточность психолого-педагогического блока (например, в те годы ставилась цель довести его преподавание до 25 % учебных часов). Слабое качество занятий практически всегда предлагалось улучшить лишь за счет подбора лучших лекторов.

В дальнейшем реформировании нуждалось заочное педагогическое образование, сосредоточенное на 195 заочных и 29 вечерних отделениях с 428 тыс. студентов и 173 заочных и 14 вечерних отделений с 53,4 тыс. учащихся в педучилищах. 60% студентов-заочников работали в системе народного просвещения. Ориентация на высшее специальное педагогическое образование было знаком советской эпохи, когда и в конце 80-х годов 154 тыс. воспитателей ДОУ не имели среднего, а 1,25 млн. учителей – высшего педагогического образования.

К концу 80-х гг. система ПО в СССР пришла со следующими результатами. Действовало 199 пединститутов (392 тыс. дневников, 376 тыс. заочников, 23 тыс. вечерников). При 116 вузах работали подготовительные отделения для 12 тыс. абитуриентов. Система СПО была представлена 406 педагогическими училищами (282 тыс. студентов, из них 229 тыс. дневной, 49 тыс. заочной и 3 тыс. вечерней формы обучения). Их специфика предполагала 280 училищ для педагогов начального, 218 – дошкольного образования, подготовку к преподаванию учителей рисования в 41, труда – в 44, музыки – в 92, физкультуры – в 78 училищах.

Система ПО обеспечила подготовку для городских школ 1,3 млн. учителей (80% женщины, 65% педагогов с высшим образованием), для сельских – 1 млн. (женщин – 66%, высшее образование - 45%). Учителя основной и старшей школы были представлены 1,4 млн. специалистов (в городе – 697 тыс., из них женщин 83%, с высшим образованием – 87%).

Расширение школьной сети Ленинграда в послевоенные годы и увеличение числа учащихся приводило к постоянному недостатку учителей, а изменения в программах, в организационных моментах учебно-воспитательного процесса в школе вызывали необходимость постоянного совершенствования педагогических работников во всех направлениях. При росте численности учащихся общеобразовательных школ города к 1950/1951 учебному году на 29,7% (в сравнении с 1945 г.) количество учителей увеличилось на 46,6%, но их недостаточное число, особенно по физике и математике, продолжала ощущаться.

Половина всех ленинградских учителей имели высшее образование, чем ленинградское учительство заметно отличалось от других регионов. Большинство из тех, кто не имел законченного высшего педагогического образования, учился на вечерних и заочных отделениях пединститутов и на городских курсах повышения квалификации при ИУУ. Большая работа с учительством проводилась и в Ленинградском доме учителя. Только в 1947 г. там было организовано свыше 150 лекций на политические, научные, общепедагогические и общекультурные темы.

Всему городу в то время были известны имена мастеров педагогического труда, заслуженных учителей РСФСР М.В. Кропачевой, Е.И. Васильевой, С.И. Куликевич, М.М. Загребиной, А.М. Сериковой, З.П. Шабуниной, К.Ф. Тюриной, М.П. Ивашкевич, В.В. Тихомирова.

С середины 50-х гг. особое внимание было уделено работе с молодыми учителями, в Ленинграде был накоплен большой опыт в этой области. Практика работы с начинающими учителями показывала, что они требуют к себе большого внимания со стороны педагогических коллективов, руководителей школ и районных отделов народного образования. Нужна была не только работа по повышению их квалификации, но и воспитательная работа. Объединения молодых педагогов, шефство над ними путем индивидуальной помощи со стороны опытных учителей организовывались районными методическими службами. В начале учебного года с новыми учителями проводились совещания, на которых лучшие учителя района рассказывали о трудностях, которые могут встретиться в работе и о путях их преодоления. Председатели районных предметных комиссий и методических объединений, инспектора районо посещали уроки в первую очередь молодых учителей. На основе анализа посещенных уроков организовывалась работа районного педагогического кабинета. Формы этой работы различны. Еженедельно проводились при участии опытных учителей индивидуальные консультации по вопросам методики преподавания различных предметов; тематические консультации по наиболее трудным разделам программы; открытые уроки и доклады лучших учителей района. Конспекты уроков, доклады опытных учителей собирались в педагогическом кабинете, и молодые учителя имели возможность поработать над ними самостоятельно. Устраивались «Дни открытых дверей», когда каждый учитель мог посетить в течение 2-3 дней любой урок в любом классе какой-либо школы, а затем обсудить их. В некоторых школах города к 1954 г. почти половину педагогического коллектива составляли молодые специалисты.

Вообще мастерство учителей Ленинграда было очень на высоком уровне. К 1957 г. около 7000 ленинградских учителей были награждены орденами и медалями за выслугу лет и безупречную работу. Почетное звание Заслуженного учителя школы РСФСР присвоено 216 ленинградским педагогам.

В 1958 г. в Ленинграде возникли «школы передового педагогического опыта». Инициаторами их организации были учителя Выборгского района О.В. Третьякова (учительница русского языка школы №108) и К.Г. Колосова (учительница химии школы № 123). Их начинание вскоре подхватили во всех районах города. К концу 1958/59 учебного года это движение объединило более 70 учителей, работающих в разных школах. Опыт Выборгского района показывал, что школы передового педагогического опыта являлись добровольным объединением активной и творчески работающей части учителей многих ленинградских школ. Силами участников этого объединения в марте 1959 года были проведены районные педагогические чтения, на которых работало 12 секций и было заслушано более 50 докладов. Все уроки участников объединения являлись открытыми всем желающим. Кроме этого силами этого объединения учителей стал выпускаться «Методический бюллетень», в номерах которого освещался передовой педагогический опыт. «Бюллетень» №1, был выпущен в апреле 1959 г и его появление вызвало новую волну творческой активности учителей, редакция получила большое количество статей. В 1964/65 учебном году в городе насчитывалось 153 школы передового педагогического опыта. Они представляли собой небольшие объединения, в которых учились педагогическому мастерству сотни молодых учителей, обсуждались насущные проблемы учебно-воспитательной работы.

В сентябре 1961 г. ЦК КПСС и Советом Министров СССР был рассмотрен вопрос об обеспечении школ кадрами учителей. В связи с введением восьмилетнего обязательного школьного образования, организацией школ-интернатов и школ с продленным днем, расширением сети вечерних школ рабочей молодежи, потребность в педагогических кадрах снова значительно возросла. В этих условиях на педагогическую работу нередко направлялись лица, не имевшие достаточной подготовки. Так, например, при введении в учебный план новых предметов — труда, практических занятий в мастерских, основ производства — получилось, что во многих школах Ленинграда занятия стали проводить инженерно-технические работники, не имеющие педагогического образования. Для них были организованы специальные курсы при Институте усовершенствования учителей.

Было решено увеличить контингенты студентов в пединститутах и учащихся педучилищ, открывались годичные педагогические классы при лучших средних школах, стала организовываться курсовая подготовка учителей для ведения воспитательной работы, лицам, имеющим высшее непедагогическое образование и желающим перейти на педагогическую работу, было разрешено поступать без экзаменов на последний курс педвузов. Широко развернулась работа по повышению квалификации учителей физики, химии, математики, биологии, черчения. Все учителя стали осваивать методику проведения ручного труда.

На 1970/71 г. 57,3% ленинградских учителей имели высшее педагогическое образование, 9,4% незаконченное высшее, 27,1% - среднее педагогическое, 5,5% - среднее специальное. 14,6% имели стаж педагогической работы до 5 лет.

Дальнейшие аналогичные показатели за 70-е гг. показывают, что число учителей с высшим образованием стабиль росло (1980 – 68%) , в школы приходило достаточно много молодых педагогов (13-15%). Однако, уже в 60-е гг. стало заметно значительное по сравнению с послевоенными 50-ми гг. снижение числа учителей-мужчин.

В школах трудилось немало мастеров-педагогов. Но формализм в оценке труда учителей, погоня за процентами успеваемости рождали и «ремесленников от педагогики». Попытки решения этой проблемы с 1975 г. введением систематической аттестации учителей, установления званий «Старший учитель» и «Учитель-методист» принципиально ситуацию с качеством педагогического корпуса во всей стране изменить не могли. Причины просчетов в совершенствовании учебного процесса крылись, в том числе, в низкой требовательности, формальном подходе к аттестации учителей. Например, за 1986 г. аттестацию прошли почти 4 тыс. учителей города, и только одна учительница была признана не соответствующей занимаемой должности. Одной из предлагавшихся тогда мер было предложение сделать все уроки учителей-методистов открытыми для посещения. Ведь в школах города работало много талантливых учителей, в том числе и методистов: в 344-й школе — Людмила Васильевна Махова, 526-й — Анатолий Арсеньевич Окунев, 307 -й — Татьяна Павловна Ионичева, Евгений, Николаевич Ильин, 204-й — Игорь Петрович Казанцев, 201-й — Галина Дмитриевна Захарова и многие другие.

Вот так за послевоенный период выросло количество школ Ленинграда, число их учащихся и учителей.

Уч. годы.	Всего школ	Для детей с ограниченными возможностями	Численность учителей, тыс. чел.	Численность учащихся, тыс. чел.
1927/28	373	56	8,8	169,1
1932/33	344	36	11,3	307,7
1937/38	612	66	16,5	467,1
1940/41	654	58	17,9	485,1
1945/46	350	24	9,8	232,4
1950/51	456	20	14,4	346,2
1955/56	471	24	17,6	375,3
1960/61	524	27	20,9	436,8
1965/66	602	33	21,5	442,6
1970/71	595	31	21,1	424,1
1975/76	560	30	19,1	393,9
1980/81	559	32	19	421,3
1985/86	586	39	23,4	500,4
1990/91	642	46	30,2	548,8
1995/96	710	47	38	560,1
1997/98	708	50	40,6	563,5
1999/00	729	52	40,4	533,5
2002/03	735	54	36,3	458,6

1. Периодическая печать СССР 1917 – 1949. Журналы, труды и бюллетени по культурному строительству, народному образованию и просвещению. – М., 1956:

- Научно-методические записки Ленинградского городского ИУУ (естествознание, история, русский язык и литература) (1939 – 1940). – Л., - Т.1-3.

- Бюллетень Коллегии пои делам учащихся при отделе средних учебных заведений Севпроса Комиссариата просвещения Союза коммун Северной области.– Пг, 1919.

- Бюллетень Ленинградского областного отдела народного образования.

- Ежемесячный бюллетень Петроградского губернского отдела союза работников просвещения СССР. – Пг, 1923. - № 2,5.

- За политехническую школу. Орган Ленинградского городского отдела народного образования. – Л., 1927-1933. На фронте коммунистического просвещения (1927-1931). Орган Ленинградского областного отдела народного образования.

- Трудовая школа. Педагогический сборник. Сектор социального воспитания ЛГОНО. – Л., 1922 – 1924, № 1-6/7.

- Бюллетень Ленинградского областного отдела народного образования. Орган официальных постановлений и распоряжений. – Л., 1923 – 1931.

- Информационный бюллетень Ленинградского губернского отдела народного образования.

- Бюллетень Ленинградского областного отдела Союза работников просвещения. – Л., 1928-29.

2. Векслер И. По школам Ленинграда. (Из материалов инспекторского обследования). Народное просвещение, 1927, №2, стр. 42.

3. Весь Петроград – Ленинград. Адресный справочник. 1923, 1930, 1934.

4. Дубровская О. Народное образование г. Ленинграда и губернии к 10-летию Октября. - Просвещение. – 1927. - № 10. - С. 9 - 11.

5. Иванов А.Г. Опытно-показательные школы Наркомпроса РСФСР (1918 -1937гг.). – Ярославль, 1969.

6. Левин И. Ленинградская школа за 10 лет. – Просвещение. – 1927 - № 10.

7. Очерки истории Ленинграда. - Т.4. - М.-Л., 1964.

8. Днепровский М., Негинский С. Народное образование в Ленинграде. - Л., 1947.

9. Раскин Л.Е. Ленинградские школы в дни Отечественной войны //Советская педагогика. – 1942. - № 11-12. – С.19-24.

10. Статистический справочник по гор. Ленинграду. - Л., 1930. – С.33-36 (Народное образование).

11. Гугин Г., Киршнер Л. Среднее образование и специальность. 38-я ленинградская школа //Народное образование. - 1959. - № 10.. – С.32-35

12. Кац Н.Г. Советизация российского учительства в годы нэпа //Новый исторический вестник. - 2001. - № 1. – С. 24 - 31

13. Королев Ф.Ф., Корнейчик Т.Д., Равкин З.И. Очерки по истории советской школы и педагогики (1921 – 1931) – М., 1967

14. Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и гражданской войны. – СПб, 2000..

15. ПЭ, т.2,с.358-359; Ольховский П., Евстафьев К. Последняя гимназия. – Л.,1930; Губко А.Т. В.Н. Сорока-Росинский //Советская педагогика. – 1982. - № 6.

16. ПЭ. - Т.1. - С.376; Школа-колония "Красные зори". Из опыта детской трудовой школы-колонии. - Л., 1933;.

17.ПЭ. - Т. 2. - С.499; Богуславский М.В.,Сороков Д.Г. Фаусек: 30 лет по методу Монтессори. - М.,1994.

18. ПЭ. - Т.1. - С.506; Педагогическая деятельность и педагогические взгляды З.И.Лилиной. Состав. В.В.Макаев. - Пятигорск, 1990.

19. Народное хозяйство Ленинграда и Ленинградской области в 10 пятилетке. Статистический сборник. Л. 1981. – С.173

20. Санкт-Петербург 1703-2003. Юбилейный статистический сборник. – СПб., 2003. - С. 148.

21.К.В. Ползикова-Рубец. Они учились в Ленинграде. - Л., 1954. - С. 51-52.

Поделиться: